“Мародёр сегодня” уже рассказывал вам о том, как в прошлом году в одной очень симпатичной маггловской школе проходила премьера спектакля “Гарри Поттер и философский камень”. 7-го марта этого года мы с Джеймсом и с Гарри (Рем, к сожалению, был занят в Хогвартсе) вновь побывали в этой школе. Опять на премьере. И, разумеется, опять на “Гарри Поттере”.

Дети выросли на год, но вопреки надеждам педагогов, не променяли любимую книгу Дж. К. Роулинг на, скажем, “Войну и мир” или что-нибудь в этом духе. Ваш покорный слуга не мог не оценить такой любви к своему крестнику и потому соорудил для детей несколько сценок из “Гарри Поттера и Тайной комнаты”. Однако количество желающих поучаствовать в действе росло не по дням а по часам, и вскоре скромные сценки превратились в масштабный спектакль. Пострадав немного муками творчества, мы с Ремусом написали песни к спектаклю (которые вы уже могли наблюдать в разделе “Тайная Комната” на нашей Карте). Музыку к спектаклю обеспечили сразу несколько композиторов – уже известный вам Давид Яковлевич Морозов, а также молодой маг Олег Макаров.

Веселье началось ещё задолго до того, как прозвенел первый звонок и актёры вышли на сцену. Известный своими расшатанными нервами домовой эльф Добби уже с раннего утра бегал по школе, таская за собой одного из исполнителей роли Гарри, заставлял его повторять свой текст и обрушивал себе на голову все подворачивающиеся под руки стулья – так что к моменту начала спектакля в школе не было ни одного целого стула, а на голове у Добби – ни одного живого места. В кабинет, который Сохатый облюбовал для того, чтобы приготовляться в нём к спектаклю, постоянно кто-нибудь залетал и начинал что-нибудь репетировать. Очень юный Гарри Поттер с мобильным телефоном защитного цвета, залихватски заткнутым за пояс вместе с пластмассовым мечом Годрика Гриффиндора, взволновано поведал Альбусу Дамбладору: “Профессор, Волшебная шляпа сказала, что мы с ней похожи. Странное сходство, она сказала”. Уважаемый директор почему-то не удивился такому феноменальному сообщению – он сам был занят шляпным вопросом: выбирал себе подходящий фасон. Выбранная им волшебная шляпа, кстати, не отличалась сходством с Гарри. Когда же Дамбладора завесили белой бородой и он высунулся в коридор, оттуда радостно завопили: “О, ты Гарри Поттера играешь?”, оставив нас с Джеймсом в полном недоумении на тему сложившегося у публики за дверью образа моего крестника (может, когда-нибудь у него и будет белая борода, конечно, но сейчас вроде бы ещё рано…). Что касается самого Джеймса, то по его поводу у “людей из коридора” никаких сомнений не было – каждый пробегавший мимо считал своим долгом заглянуть на бегу к нам с воплем: “Смотрите, это Снэйп!”. Джеймс был польщён (хорошо, что Северус, который после посещения первого спектакля решил больше не ходить на подобные “искажающие историческую правду” мероприятия, этого не видел). Ещё к нам заглянул молодой человек, игравший в прошлом году профессора Квирелла, но завидев Джеймса, тут же умчался с криком: “Сейчас он меня опять задушит!”. Я на провокационные вопросы по поводу своей личности отвечал (в рамках конспирации), что я “снэйповский” родственник, пришедший запечатлевать его светлый образ на видеокамеру, и моя “шпионская” легенда вполне удовлетворяла любопытных.

А к нам в кабинет тем временем пожаловал… Том Риддл собственной персоной. Он великолепно смотрелся в любимом цвете своего родного факультета, с той только небольшой проблемой, что облачён был в юбку (не бойтесь – просто все имеющиеся в школе представители сильного пола не отважились играть самого злодейского злодея современности, так что эта страшная роль досталась храброй одиннадцатикласснице Варе). Том Риддл браво отрепетировал свою сцену (ваш покорный слуга тоже принял участие в репетиции в роли феникса с пластмассовым мечом в клюве), завершив её инфернальным “Ха-ха-ха – ну и так далее!”. Но “величайший из хогвартской четвёрки” Салазар Слизерин на этот раз сработал как-то странно, и вместо василиска в кабинет ввалила целая толпа детишек, одновременно вопящая:

Сам профессор Локонс заявил, что у него голова от парика чешется, но был не понят широкой общественностью, жестоко заявившей ему, что “голова чешется от другого”.

Но сольного номера самовлюблённому профессору показалось мало. Следующим номером на сцену вывалил передовой отряд его фан-клуба, состоящий из семи очаровательных девушек. Девушки исполнили песню “Он мой герой, он мой кумир” (ставшею для нас полной неожиданностью – ведь мы определённо такого не писали!), в которой в частности сообщалось, что Локонс ходит “с улыбкой доброй на устах”. Мой крестник скептически хмыкал и бурчал себе под нос что-то похожее на “странные они все – эти девчонки” (видимо, это было что-то личное…).

Василиск, вопреки чаяньям сидевшего рядом со мной буйного молодого человека (я имею в виду не моего крестника, а некого маггловского школьника, не участвовавшего в спектакле и явно находившегося в кризисе какого-то там возраста и мешавшего нам на протяжении всего действия до такой степени, что пару раз мне в голову уже начинали закрадываться нехорошие мысли если и не об “аваде кедавре”, то по крайней мере о крепком “петрификус тоталус”), итак, василиск не появился, но Поттер-Митя с таким чувством пересказал Дамбладору (в замечательном исполнении старшего брата Поттера-Рамзана Адама, серьёзного молодого человека, героически не боящегося, впрочем, принимать участие в детском спектакле) всё, что происходило за кадром, что все были растроганы, а Гарри сообщил мне, что “так всё и было”.